Экс-политзаключенную Галину Дербыш обвинили в «попытке захвата власти» в Беларуси и приговорили к 20 годам колонии строгого режима по «делу Автуховича». Она рассказала «Радыё Свабода», как разговаривала в автобусе с Николаем Статкевичем, как оказалась втянутой в дело о «захвате власти» и как готовилась умереть в тюрьме.
В поселке называли «мать Тереза»
Галина Дербыш родом из деревни Обухово под Гродно. Ей 64 года. Вместе с мужем они построили собственный дом. У них есть дети и внуки. Галина всю жизнь проработала бухгалтером в колхозе.
«Через мои руки прошло столько денег. Я ни разу ничего не украла — ни у людей, ни у государства», — говорит Галина.
В поселке ее называли «мать Тереза». Она помогала людям решать вопросы, спасала бездомных кошек и собак. С 2010 года была наблюдателем на выборах. После автомобильной аварии в начале 2000-х ей присвоили вторую группу инвалидности.
В декабре 2020 года ее задержали и обвинили в «участии в преступной организации», «акте терроризма» и «попытке захвата государственной власти неконституционным путем». Приговор суда — 20 лет лишения свободы. 11 сентября этого года Галину и еще 51 политзаключенных из колонии доставили к литовской границе. Сейчас она находится в европейской стране, без паспорта на руках.
Черная одежда и помада
«Из вещей у меня было: двое черных брюк, две черные кофты с длинным рукавом, две черные футболки с коротким рукавом, черный свитер-байка, резиновые сапоги, черные туфли и черные босоножки. Крем дорогущий, две баночки — забрали в СИЗО КГБ при обыске», — перечисляет Галина вещи, с которыми ее вывезли за границу.
У нее также остались средства гигиены из колонии. Во время разговора с журналистами она достает помаду и подкрашивает губы. Вспоминает, как каждый день в колонии рисовала себе брови карандашом — «чтобы не опуститься».
Собеседница говорит, что у нее забрали все документы, в том числе по уголовному делу. Галина показывает справку, выданную вместо паспорта, — на листе формата А4. Документ действует меньше месяца — до 4 октября.
«Я все еще не верю, что на свободе», — описывает Галина свое состояние спустя несколько дней после освобождения.
Рядом с Николаем Статкевичем до границы
Вечером 10 сентября в колонии ее вызвали на досмотр со всеми вещами, — рассказывает Галина Дербыш. Сказали, что переводят в другой отряд. На глаза надели медицинскую маску, заковали в наручники и куда-то повезли. Ранее она писала прошение о помиловании.
«Тут домом и не пахнет. Думала, может, в СИЗО КГБ. А если на расстрел — так даже лучше», — делится она мыслями, которые сменяли друг друга, когда ее без объяснений увозили в неизвестном направлении.
Ее привезли в какое-то здание и дали подписать бумаги.
«Я прочитала: „СИЗО КГБ“. У меня сразу все внутри оборвалось. Я подумала, это мой последний приют. Думала, меня привезли на расстрел, меня здесь уничтожат — может, не сразу, а постепенно замучают», — вспоминает она.
Ее поместили в камеру со стенами и полом, обитыми дерматином. «Наверное, камера для пыток. Туда, как собаке, бросили матрас и сказали: „Застилайся“. Ни окошка, ничего», — рассказывает она.
На следующий день ее снова куда-то повезли. Приехали к карьеру, где стояли автобусы. Галина села в автобусе у окна, напротив средних дверей. Рядом с ней сел Николай Статкевич. Раньше они были знакомы — он приезжал к ней в гости, она угощала его блинами. Они узнали друг друга и обнялись.
«Видно, что у человека нездоровая отечность, что человек болен. Все время сидел, считал пульс и прикрывал грудь майкой. Может, ему было холодно или он боялся простудиться», — описывает Статкевича собеседница.
Она говорит, что всю дорогу, пока ехали к границе, тихонько переговаривались, несмотря на то что за ними следил силовик.
«Говорил, что его уважают в колонии. Рассказывал, что его просили — те, кто там сидят, парни — чтобы он читал лекции», — передает разговор с Николаем Статкевичем бывшая политзаключенная.
Галина переживала, что два дня во время этапа не могла причесаться — у нее забрали расческу. Она спросила у Статкевича, не торчат ли волосы. С улыбкой вспоминает его ответ: «Красоту ничем не испортишь».
Бывшая заключенная говорит, что Статкевич первым догадался, что их везут к границе — по названиям населенных пунктов, мимо которых они проезжали. Он сказал ей, что не уедет из Беларуси.
«Я говорю: „Так они же вас замучают“. Он отвечает: „Ну и что? Я не уеду! Почему я должен покидать Беларусь? Я буду бороться! Ничего не изменится, если я уеду. Я за границу не поеду. На каком основании я должен ехать туда?“ Я уговаривала его поехать с нами. А он: „Нет, я еще повоюю!“» — передает она их разговор.
Когда автобусы с освобожденными заехали на нейтральную полосу, сотрудники КГБ, которые ехали вместе с ними, вышли, — рассказывает собеседница.
«Они выскочили. Сразу же закрылись двери, и автобус поехал дальше. Тут Коля выбежал: „Открой дверь!“ Водитель не хотел открывать. Николай стал стучать в дверь, говорит: „Сейчас выбью стекло в автобусе“. Начал стучать в окно. И тогда тот открыл дверь. И Николай ушел. И мы его больше не видели. Только Николай вышел — тот сразу по газам, и мы поехали», — рассказывает Дербыш, как Статкевич отказался от принудительной высылки за границу.
Галина добавляет, что в Вильнюс уехали пакеты Статкевича: одна сумка с вещами, другая — с лекарствами.
«Впервые увиделись с Автуховичем лично»
«Я никогда его не забуду», — говорит Дербыш о дне своего задержания.
За ней пришли домой в Обухово 10 декабря 2020 года. Вечером она пила чай и собиралась выйти на улицу покормить животных. В дверь постучали — это были люди в гражданском.
«Открываю дверь, и пять или шесть человек вваливаются в дом. Сразу же заломали руки», — вспоминает собеседница. По ее словам, ее повезли в отдел Комитета государственной безопасности в Гродно.
Причину задержания не объясняли. На допросе она поняла, что поводом для этого стал тот факт, что менее чем за месяц до этого она пустила к себе домой на ночевку Николая Автуховича вместе с двумя его соратниками. Среди них был Павел Сава, который позже также стал фигурантом «дела Автуховича».
«Автухович позвонил. Спрашивает: „Я буду в Гродно по делам. Можно ли у вас переночевать?“ Я говорю: „Ну хорошо“. Думала, не проблема — дом большой, места хватит», — вспоминает она.
В тот вечер, говорит Галина, они впервые увиделись с Автуховичем лично. До этого они дружили в Facebook. Он публиковал посты про «афганцев», а Дербыш их комментировала. Она говорит, что уважает «афганцев». Тогда у нее в гостях, по ее словам, они не обсуждали планы захвата власти или что-то подобное. Среди обвинений группе людей по «делу Автуховича» были поджоги нескольких машин и домов силовиков в Гродно и Волковыске. Одним из доказательств вины Галины Дербыш стала квитанция с автозаправки под Волковыском, где она заправляла автомобиль в сентябре — за два месяца до задержания.
Галина объясняет, что тогда у них умерла кавказская овчарка. Они нашли щенка той же породы в Каменецком районе Брестской области и ездили за ним в деревню. По дороге заехали заправиться около Волковыска. Квитанцию при обыске нашли в мусорке. Она не понимает, почему это включили в уголовное дело.
«Как это человек в 60 лет, пенсионер, инвалид второй группы, не имея ничего, стал террористом, без доказательств?.. Если бы я совершила такую измену, я бы не ждала, не сидела бы двадцать дней. Имея паспорт, польское гражданство, я бы уехала», — замечает политзаключенная.
Говорит, что следователь предлагал ей оклеветать Автуховича. В обмен обещал переквалифицировать дело на «хулиганство», за которое дали бы более мягкое наказание. Она отказалась. В деле было примерно 200 томов.
«До сих пор не знаю, что я сделала, чтобы захватить власть неконституционным путем», — улыбается Галина.
Она думает, что ее посадили ради премий и карьеры.
«Им нужно было посадить кого-то. И нужна была сенсация. Им на погоны звездочки падают. Им наплевать на всех людей», — рассуждает она.
Собеседница говорит, что первые дни после задержания была в шоке.
«Первые два дня мне не давали есть. Не давали лекарства (которые нужно принимать регулярно. — Прим. ред.). Я теряла сознание, а они меня тащили на допросы», — рассказывает она. Галина сидела в СИЗО КГБ, которое находится на территории гродненской тюрьмы.
В мае 2021 года ее посадили в одиночную камеру на 14 месяцев. Собеседница объясняет, что для нее в «одиночке» было лучше, чем сидеть в камере, где много курят.
Хотела отказаться от беларусского гражданства
Осенью 2021 года стало известно, что Галина Дербыш из тюрьмы хочет отказаться от беларусского гражданства. В разговоре со «Свабодай» Дербыш говорит, что польское гражданство у нее было давно — через польские корни. Ее родственники живут в Польше. До задержания она не планировала уезжать за границу.
«Где родился — там и пригодился», — говорит она.
Дербыш говорит, что трижды подавала заявления и ходатайства в суд, чтобы отказаться от беларусского гражданства. По ее словам, это был принципиальный жест, но ей не удалось довести процедуру до конца. Она пыталась показать, что не хочет быть гражданкой страны, «где людей ни за что обвиняют и сажают в тюрьмы».
«Я бы не отсидела с моим состоянием здоровья»
«Двадцать лет в плечи», — так говорит о своем приговоре Галина Дербыш.
Другим фигурантам их дела дали до 25 лет колонии. Санкции по их статьям предусматривали даже смертную казнь. Но женщин в Беларуси не приговаривают к смертной казни. Никому из ее «сообщников» тоже не дали «высшую меру».
Она вспоминает, что во время приговора фигуранты хлопали в ладоши судье Максиму Филатову, который рассматривал их дело. Ветерана афганской войны и общественного активиста Николая Автуховича судили по 10 уголовным статьям и дали 25 лет лишения свободы.
«Я бы не отсидела с моим здоровьем. Я бы продержалась еще год-два. У меня нет здоровья. Оно было слабым, а после этих пыток — совсем», — говорит пенсионерка.
У Галины в заключении, по ее словам, увеличилась печень из-за плохих лекарств, появились проблемы с позвоночником и поджелудочной железой. Она надеялась, что ее выпустят раньше срока, возможно, как гражданку Польши. Если бы не выпустили, она размышляла, как самостоятельно прекратить жизнь. Одним из вариантов было перестать принимать жизненно необходимые лекарства. Галина допускала, что может умереть в тюрьме.
Кроме срока заключения, ей пришлось заплатить около 30 тысяч рублей штрафа и «компенсации материального и морального вреда» силовикам, которым фигуранты дела якобы повредили имущество. Галина говорит, что уже выплатила всю сумму.
«Подайте бедной политической на хлеб»
Отбывать срок Галину направили в женскую колонию № 4 в Гомеле. Как пенсионерка, она там не должна была работать. Только во время дежурств убирала помещения. В остальном, говорит она, за решеткой на возраст не обращают внимания.
«В тюрьме друзей нет. Ты можешь кого-то подкормить, а он все равно тебя сдаст. „Желтые“ (политзаключенные, те, кто стоит на „профилактическом учете“ и носит желтую бирку. — Прим. ред.) многие переобулись и могли сдать „желтых“, доносили», — отмечает она.
Люди вокруг нее стали самым большим испытанием в колонии, признается Галина. Хуже всего было, когда другие заключенные писали на нее рапорты за выдуманные нарушения. В результате Дербыш лишали свиданий с родственниками. За несколько лет в колонии ей разрешили всего два свидания.
Галина Дербыш вспоминает, что у нее постоянно крали продукты. Женщины там, по ее словам, всегда ходили полуголодные. Она научилась прятать свои запасы в коробках, вложенных одна в другую. Но и это не всегда помогало. Когда родные передавали ей пряники, она делала торт: ломала пряники на кусочки и заливала их ряженкой из тюремного магазина. Укладывала слоями и ела ложкой.
Пенсионерка говорит, что ее трижды облили кипятком — якобы случайно. Но она уверена, что это было сделано специально, по заказу администрации. Ответить на это она не могла, потому что ее отправили бы в штрафной изолятор. Чтобы защитить себя, она научилась троллить и сотрудников, и других заключенных с особым юмором.
«Ты семь лет получила, ты одного „завалила“. Представь, я двадцать получила, я троих „завалю“, ты первая будешь», — рассказывает собеседница, как играла со своим сроком в разговоре с теми, кто ей досаждал.
Однажды Галина пригрозила тем заключенным, которые к ней приставали, что, когда выйдет на свободу, встретится со Светланой Алексиевич, расскажет ей о них, назовет имена, а та напишет книгу, и тогда их дети и внуки будут это читать. Однако, добавляет она, не все знали, кто такая Алексиевич.
Сейчас бывшая политзаключенная в растерянности. Она не знает, как жить дальше.
«Я не думала, что меня вышлют. А теперь не знаю, что делать. Пойду просить милостыню. Вывешу табличку: „Политзаключенная из Беларуси, которую выгнали. Всю жизнь отработала. Дайте бедной политической на хлеб“. Я не знаю. Нужно же как-то жить. Вернусь туда — опять посадят», — размышляет она.
Пенсионерка планирует искать работу за границей. Также она хотела бы пройти медицинское обследование и поправить здоровье.