Она заводила дружбу с пожилыми женщинами, а потом жестоко их убивала. За восемь лет ее жертвами стали 17 пенсионерок
15 октября 2025 в 1760477760
Маша МорозоваХолод
На протяжении восьми лет небольшой город Красноуфимск на Урале (Россия) жил в страхе. Раз в несколько месяцев там жестоко убивали пожилых женщин. Следователи ломали голову над психологическим портретом маньяка. И были шокированы, когда чудом выжившая пенсионерка рассказала: на нее с молотком напала женщина - миловидная блондинка в шубе. «Холод» рассказывает историю убийцы, которую в прессе называли «Раскольниковым в юбке» и «красноуфимской волчицей».
В 2003 году на столбах и остановках в Красноуфимске висел фоторобот. С него смотрела женщина с простым широким лицом и широко посаженными глазами. Никто не знал, кто она, - но именно из-за нее весь город стоял на ушах: эта женщина, как подозревали в милиции, систематически убивала местных пенсионерок.
Жительница Красноуфимска Галина тоже видела эти фотороботы: один из них висел в магазине возле ее дома. Женщина на изображении удивительно походила на ее подругу и соседку, 31-летнюю Ирину Гайдамачук, с которой они иногда вместе выпивали. Как-то раз Галина даже сказала подруге: «Смотри-ка, Ирка, как фоторобот на тебя похож!» Та в ответ рассмеялась.
Рукодельница
Детство и юность Ирина Гайдамачук провела в таежном городе Нягань, где в 1990-х годах познакомилась с молодым шофером Юрием Кузнецовым. Он приехал туда по работе, у них с Ириной завязался роман, и та забеременела. Тогда они вместе уехали жить в родной город Юрия Красноуфимск.
Вскоре у них родилась дочь Настя. Юрий работал водителем в банке, а Ирина растила ребенка и занималась хозяйством. Дом она держала в безукоризненной чистоте. Летом она работала в огороде, зимой вязала свитера и вышивала. Соседи говорили, что денег у Ирины не водилось и своей дочери она никогда не покупала подарков. Зато уделяла ей внимание: водила ее в школу за руку до пятого класса, состояла в родительском комитете и участвовала в школьной самодеятельности.
К семье Кузнецовых, куда невесткой пришла Ирина (родители Юрия жили по соседству с ним), в Красноуфимске относились с уважением. Соседи знали, что они горазды на выдумки: во дворе у них стояла стеклянная баня, которую Павел Кузнецов, свекор Ирины, сам построил из пустых бутылок из-под пива. Свекровь Валентина Кузнецова гордилась тем, что вырастила троих детей честными людьми, непьющими и некурящими.
Отношения с невесткой у Валентины Кузнецовой сложились нормальные. Она была работящей, помогала свекрови по дому и ухаживала за пожилой родственницей, которую Кузнецовы перевезли в Красноуфимск из деревни.
Спустя несколько лет после того, как Ирина породнилась с Кузнецовыми, стало ясно: в ее прошлом были какие-то тайны. Однажды в школу, где училась Настя, пришла судебный пристав, которая разыскивала неплательщиков алиментов. Она рассказала, что у Ирины есть еще одна дочь, Алина. Она жила в детском доме в Нягани - и мать не перечисляла положенные ей деньги.
Прежде в окружении Ирины о ее старшей дочери ничего не слышали. Оправдываясь, она сказала, что это дочь ее подруги, которую она записала на себя, когда подругу посадили в тюрьму. Но это было не так. Позже выяснилось, что до приезда в Красноуфимск Ирина уже один раз была замужем - за Петром Гайдамачуком, водителем по профессии - и родила от него дочь. Но спустя несколько лет муж (с которым она никогда не разводилась) бросил ее, а ее лишили родительских прав.
Непутевая
Ложь Ирины была не единственной проблемой. Чистоплотная хозяйка и внимательная мать, она тем не менее прикладывалась к бутылке. Когда ее дочь Настя училась в четвертом классе, Ирина пропила деньги, собранные с родителей на организацию школьного праздника. После этого из родительского комитета ее исключили.
Свекрови было стыдно за Ирину. Однажды ей пришлось отпаривать ее, похмельную, в бане. Ирина старалась, выпивши, обходить стороной дом родителей мужа и не попадаться им на глаза. «И все просила: "Теть Валь, сходи, поставь за меня свечку в церковь"», - вспоминала ее свекровь Валентина Кузнецова впоследствии в разговоре с «Московским комсомольцем».
Свекровь ругала Ирину за пьянство, а муж бил. С каждым годом проблемы в семье становились все хуже - и, если прежде Юрий Кузнецов отдавал всю зарплату на хозяйство жене, постепенно он перестал доверять ей деньги и даже продукты домой начал покупать сам.
Поэтому Ирина стала занимать у соседей. «Просила она, конечно, не на алкоголь, - вспоминала в разговоре с "Московским комсомольцем" ее соседка Людмила Эназарова. - Появилась как-то у меня на пороге, попросила три тысячи якобы на билеты к больному отчиму, который проживает в Нягани». Иногда просила денег от имени мужа - якобы он послал ее взять в долг.
Ирина говорила соседям, что еще в Нягани, много лет назад, получила производственную травму и с тех пор ей давали пенсию по инвалидности: 17 тысяч рублей. Правда, ее постоянно задерживают, объясняла она, и обещала вернуть долги, как только получит пенсию. Никакой пенсии, как выяснилось впоследствии, на самом деле не существовало.
Чаще всего расплачиваться за Ирину приходилось членам семьи. Но в долг ей соседи все равно давали: она была своя, на виду. У одной пенсионерки она покупала молоко, другой помогала по хозяйству, у третьей ночевала, когда ссорилась с мужем.
Ирину считали хоть и непутевой, но доброй и работящей. Она часто подрабатывала мелким ремонтом: белила или клеила обои. Брала недорого, так что ее услугами пользовались соседки.
Пожилая соседка Пелагея Долдыжкина рассказывала журналистке «Русской жизни», что сама ходить не могла, так что дала Ирине денег, чтобы та купила для нее краску и обои, - и она принесла все с чеками и отдала сдачу «до копеечки». А когда Пелагея стала сокрушаться, что нужно позвать кого-то повесить тяжелые ковры на стены, Ирина сказала: «Ниче, теть Поль», - запрыгнула и повесила сама. Пелагея хотела попросить Ирину купить еще и линолеум на рынке, - и та пообещала, что съездит с мужем на машине и привезет. Но денег с соседки не взяла. Сказала: «Мы как соберемся, теть Поль, я позвоню. А вперед мне не надо».
Охота по номерам
Добрососедство и взаимная поддержка жителям Железнодорожного района Красноуфимска - того самого, где стоял дом Кузнецовых, - в те годы были особенно важны. В начале 2000-х годов в этом районе стали одно за другим происходить убийства. Жертвами становились пожилые одинокие женщины.
Впервые об этом узнали в июне 2002 года, когда к дому неподалеку от той улицы, где жила Гайдамачук, приехала пожарная машина. Спасатели через балкон влезли в квартиру 89-летней Веры Созник, бывшей медицинской работницы. Как выяснилось впоследствии, ее тело пролежало в квартире два дня. Голова была пробита.
Убийство было загадочным: Вера Созник была не слишком приветливой и кому попало дверь не открывала. Даже когда в гости стучались соседки, переспрашивала по несколько раз, кто пришел.
Из квартиры пропало пять тысяч российских рублей (около 160 долларов по курсу на 2002 год). Но преступник, видимо, торопился: подруги Созник после убийства обнаружили нетронутый сверток с деньгами в банке с крупой.
Через полтора месяца все повторилось. Пенсионерку Лидию Головенкину нашли мертвой в ее квартире. Снова с пробитой головой: как выяснилось позже, ее 25 раз ударили статуэткой. Из квартиры пропали четыре тысячи российских рублей (128 долларов), которые Головенкина хранила между страницами книги.
Еще через пару месяцев, в октябре 2002 года, убитой нашли 61-летнюю Веру Куприянову. Она почти не ходила: у нее болели и распухали ноги․ Из дома не пропало ничего: денег у Куприяновой не было.
Всего через день после этого обнаружили тело другой, 83-летней пенсионерки. У нее из дома пропало 1900 рублей (61 доллар).
Еще два убийства произошли прямо перед Новым годом. «31 декабря ко мне прибежал сын соседки снизу, - вспоминала жительница Красноуфимска Любовь Шевалова в разговоре с "Газетой.ру". - Пришел и говорит: "Нужно позвонить. Маму убили!" Мы вызвали скорую, милицию. А после спустились туда. Она лежала на кухне, лицом к раковине, и вся стена была забрызгана кровью».
Одной потенциальной жертве повезло. В феврале 2003 года сосед 80-летней Бильбинур Макшаевой услышал, что из ее квартиры раздаются крики. Он переполошился и начал звонить к ней в дверь, но, не дождавшись ответа, ушел.
Возможно, его звонки спугнули преступника, и Бильбинур Макшаева выжила. На допросе она рассказала: на нее напала женщина. Невысокая блондинка в искусственной шубе черного цвета.
Ненавижу старух
Следователей эти показания шокировали: они не предполагали, что жестокие убийства совершает женщина. Первое время они даже подвергали сомнению слова Бильбинур Макшаевой и думали, что она видела переодетого мужчину.
Силовики составили фоторобот преступника и расклеили объявления по всему городу. Под фото было написано: «Граждане! Никогда в истории Красноуфимска не было такой серии жестоких убийств. Настало время, когда все мы, жители города и района, должны объединиться против убийцы <…> Если в дверь позвонит кто-то вам неизвестный, надо заранее договориться с соседями об условных сигналах. Только совместными усилиями мы сможем остановить и задержать убийцу!»
Милиционеры стали останавливать невысоких блондинок на улицах Красноуфимска. Более того: у всех женщин, зарегистрированных в городе, сняли отпечатки пальцев, чтобы сопоставить их с теми, которые нашли в квартирах убитых пенсионерок. Но ничего не совпадало. Подозреваемых у милиции не было, а убийства продолжались. Более того, они перекинулись на соседние поселки и города: Ачит, Серов, Екатеринбург.
Следователи ломали голову над психологическим портретом серийной убийцы. Они предположили, что она представляется своим жертвам то сотрудницей коммунальных служб, то социальной работницей. В квартирах убитых пенсионерок находили записки, которые обычно вешают на дверь, с текстом вроде: «В 11.00 будьте дома, к вам придет сотрудница соцзащиты».
Как минимум однажды преступница была в шаге от поимки. В 2006 году жительница поселка Ачит Ида Шубина, чье тело позже нашли с пробитой головой, успела до нападения позвонить в милицию. Участковый долго стучался к ней, но ответа не дождался и ломать дверь не решился - поэтому просто ушел. Как выяснилось, последней, кого Шубина впустила домой, была женщина, которая представилась сотрудницей ДЭЗа (дирекции по эксплуатации зданий). Она сказала, что пришла проверить вентиляцию.
«Террор против старушек», как впоследствии назвали эту серию убийств в прессе, не прекращался. С 2002 по 2008 год его жертвами стали 14 пенсионерок. И только в марте 2008 года милиция триумфально заявила: маньячку поймали. На вокзале в Нижнем Тагиле задержали Марину Валееву - женщину, которая по возрасту и внешности подходила под описание убийцы.
Валеева во всем призналась. По телеканалам показали кадры ее допроса. В 15 лет, рассказала Валеева милиционерам, несколько мужчин в коммунальной квартире изнасиловали ее и сняли это на камеру. И владелица этой квартиры, пожилая женщина, не сделала ничего, чтобы ей помочь.
«Я потом смотрела эту кассету, - сказала Валеева на допросе. - Добрые люди дали. Ох… меня там… 14 человек… А хозяйка квартиры, эта старушонка, постоянно в кадре мелькает. Она то и дело подходила ко мне, вглядывалась в лицо и хохотала. Никогда этого не забуду».
Из ненависти к старухам, призналась Валеева, она и стала их убивать.
«В 1998 году в Тагиле у меня была первая бабка, - сказала она. - Я ехала от брата, а она стоит на остановке и лыбится. Темно уже было, никого нет. Я камень схватила - и ей по голове. Разбила голову».
Дело можно было закрывать. Но вскоре после задержания Валеевой в городе Серов под Екатеринбургом снова произошло убийство пенсионерки. Тело пожилой женщины с пробитой головой нашли, как и прежде, в ее квартире. И отпечатки пальцев совпадали с теми, что остались на предыдущих местах преступления.
Тогда Валеева призналась: взять на себя серию убийств ее заставили милиционеры. Они били ее, показывали огромную палку и угрожали изнасиловать ею, обещали отправить ее дочь в детский дом. Вечером ее поили алкоголем, а утром ставили перед ней бутылку водки и обещали налить стакан, если она подпишет признательные показания.
Марину Валееву отпустили. Оперативников, которые ее задерживали и допрашивали, уволили и судили.
Шерстяные носки
В жизни Ирины Гайдамачук тем временем произошли перемены. В начале 2010 года она заняла у свекрови денег, сказала мужу, что пойдет отдавать долг, вышла из дома - и пропала.
Юрий Кузнецов ждал жену и надеялся, что она вернется. Его родители рассказывали «Московскому комсомольцу», что в милицию не обращались, но ходили по окрестным улицам, искали пропавшую невестку. Тогда они Ирину так и не нашли. Потом выяснилось, что какое-то время она жила у соседа - сказала, что сбежала от побоев мужа, - и в благодарность связала ему шерстяные носки и побелила потолок.
Свою дочь Ирина бросила, оставив ее жить с отцом. Настя, как вспоминала впоследствии учительница, сильно переживала, закончила шестой класс с двумя тройками. Только в мае Ирина неожиданно пришла в школу, где училась дочка: взяла у нее ключи, чтобы тайком от мужа сходить домой и забрать кое-какие вещи.
Жила Ирина все еще в Красноуфимске - дома у Алика Мартиросяна, который зарабатывал тем, что шил чехлы на сиденья машин. Они познакомились на улице. Как вспоминал Мартиросян в разговоре с журналистом «Русской жизни», Ирина, пьяная, окликнула его у магазина: попросила 20 рублей. Он дал.
На следующий день Ирина пришла к Алику в гости. По его воспоминаниям, она выпила кофе и поблевала с похмелья, а потом рассказала ему, что у нее два высших образования, что она юрист и работает в банке. Ирина также говорила, что поссорилась с мужем и ждет богатую подругу из Нягани, которая должна увезти ее на север.
Так она осталась жить у Алика и помогала ему: готовила, убирала, заполняла для него налоговые декларации и проверяла счета. Время шло, никакая подруга из Нягани не приезжала, а Ирина все чаще прикладывалась к бутылке. Алик вспоминал, что пытался выяснить у нее, что происходит: объяснял, что сам вырос в детском доме, был судим, просил рассказать хоть горькую, но правду. Предлагал ей скопленные 150 тысяч российских рублей (около 4,9 тысячи долларов по курсу на 2010 год).
«Возьми, говорю я, купи себе шмотки, тряпки, косметику, чего хочешь купи», - вспоминал он впоследствии. Она отказывалась. Говорила: «Мне от тебя ничего не надо».
В мае 2010 года Ирина Гайдамачук пошла отнести долг давней знакомой, 79-летней Александре Поварницыной. Они познакомились в железнодорожном депо: пенсионерка там работала, а Ирина подрядилась сделать ремонт. Новую знакомую Поварницына наняла побелить потолки дома. После Ирина заходила к ней несколько раз брать взаймы. Деньги у пенсионерки водились: ей присылал их сын-нефтяник. А в последнее время она копила, чтобы заменить двери.
Как-то Ирина заняла у Поварницыной то ли 100, то ли 200 рублей. И так долго не возвращала, что Поварницына пригрозила: на днях не принесешь, больше не дам никогда.
Через два дня после того, как Ирина наведалась к Поварницыной отдать долг, соседки пенсионерки услышали, что из-за ее двери громко мяукает кошка. Квартиру вскрыли. Поварницыну обнаружили мертвой с пробитой головой.
Такая хорошая
Расследование по делу Поварницыной пошло быстро. На допросе одна из знакомых убитой вспомнила женщину-маляра, которая однажды делала у той ремонт. Ирину Гайдамачук задержали через две недели. Выслушав обвинения, она на секунду поменялась в лице - и призналась во всем.
Со следствием она сотрудничала. Во время следственных экспериментов, как отмечала журналистка «Русской жизни», четко, грамотно, выразительно и с достоинством рассказывала о том, как именно убивала. Она сказала, что забивала жертв молотком или топором, а потом закидывала тела подушками и пакетами - «чтобы не смотрели».
Выяснилось, что она заранее выслеживала одиноких пожилых женщин. Прикидываясь то риелтором, то газовиком, то соцработницей, заводила разговоры с их соседями: выясняла, есть ли у ее будущей жертвы дети, часто ли они приезжают. Оставляла на двери записочки, где предупреждала о предстоящем визите и просила быть дома в определенное время, сопровождала их придуманными номерами телефонов. Иногда даже наносила предварительные визиты и вела задушевные беседы.
Почерковедческая экспертиза показала, что записки, оставленные на дверях жертв, писала Гайдамачук. Отпечатки ее пальцев тоже совпали с теми, что нашли на молотке, которым убили одну из жертв. Оказалось, что сплошная дактилоскопия жительниц Красноуфимска обошла Гайдамачук стороной, потому что она жила без паспорта и без регистрации. Паспорт еще в Нягани она оставила кому-то в залог, когда брала деньги в долг, - и так и не забрала. А с Юрием Кузнецовым она жила не расписываясь.
У следователей сомнений не оставалось. Зато их было много у жителей Красноуфимска.
«Она была очень хорошая. Она была такая хорошая, что, когда ко мне пришли из милиции и рассказали, я ответила: "Извините. Наверное, вы ошибаетесь"», - рассказывала пенсионерка Пелагея Долдыжкина, у которой Ирина делала ремонт.
Она была не единственной, кто отреагировал именно так, - тем более что во время задержания Ирина сказала полицейским, что беременна. Многие возмущались, что силовики просто «вешают всех собак» на бедную женщину. Правда, скоро выяснилось, что про беременность она соврала.
На вопрос о том, почему она убивала, Ирина ответила: из-за денег.
«Мне нужны были деньги. Надо было на что-то жить, дочек поднимать, вот я и пошла на все эти преступления», - цитировала ее «Комсомольская правда». Всего за восемь лет Гайдамачук вынесла из квартир убитых женщин 42 тысячи российских рублей (около 1,38 тысячи долларов по курсу на 2010 год). Самой большой ее добычей были накопления Александры Поварницыной - 16 тысяч российских рублей. Искала только деньги - вещи, даже драгоценности, поначалу не трогала. Но постепенно начала забирать и какие-то мелочи: бидон с медом, бутылку подсолнечного масла, мороженый фарш.
Психиатрическая экспертиза показала, что Гайдамачук вменяема. Эксперты выявили некоторые «нарушения личности» - лживость, мстительность, злопамятность, алчность, - но пришли к выводу, что она отдавала себе отчет в своих действиях.
Свердловские СМИ прозвали Гайдамачук «красноуфимской маньячкой». Хотя не все были согласны с этим определением.
«Маньяками называют тех, кто убивает из-за каких-то психологических сдвигов, но никак не из-за денег. Здесь же убийства совершались исключительно из корыстных побуждений, - говорил в интервью "Российской газете" следователь Александр Шалпин, который работал над делом. - Да, преступления были похожи и поражали своей жестокостью. Однако я не считаю, что человек, который совершал подобное ради того, чтобы разжиться деньгами, - маньяк в чистом виде».
Моя мама - убийца
На судебных заседаниях Ирина Гайдамачук держалась, как отмечали журналисты, поразительно спокойно. Все два года после задержания она давала признательные показания и сотрудничала со следствием. Но в феврале 2012 года, после того как дело передали в суд, неожиданно огорошила всех: сказала, что вину не признает.
На первых судебных заседаниях она пыталась доказать, что в 2002 году у нее физически не было возможности отлучиться из дома, чтобы совершать убийства. Во-первых, ее дочке Насте тогда было всего четыре года. А во-вторых, Кузнецовы тогда как раз перевезли из деревни пожилую родственницу, и Ирина за ней ухаживала: каждые два часа строго по расписанию давала ей лекарства.
Правда, участковый врач, которого вызвали в суд как свидетеля, эту информацию опроверг. Он сказал, что лекарств, которые нужно пить строго раз в два часа, никому не выписывал.
Родственники тоже не поддержали версию Ирины.
«Могла ли я оставить немощную бабушку и четырехлетнего ребенка больше чем на два часа?» - спрашивала подсудимая своего мужа Юрия Кузнецова, которого тоже вызвали в качестве свидетеля.
«А почему бы нет?» - парировал он.
«Так ведь бабушка с трудом ходила по дому?» - настаивала Гайдамачук.
«Нормально она ходила, что ты придумываешь!» - отвечал Кузнецов. Более того: в суде родственники вспомнили, как однажды Ирина подралась с бабушкой, за которой ухаживала.
Эта линия защиты не принесла плодов, и на следующих заседаниях Гайдамачук все же признала вину по всем эпизодам. Всего их было 18: 17 убийств и 1 разбойное нападение. В своем последнем слове она лишь сказала, что «искренне раскаивается», - как отмечала журналистка «Русской жизни», произнесла она это нехотя и глухо, чуть ли не с отвращением.
Пожизненное наказание женщинам в России не назначают. Суд приговорил Ирину Гайдамачук к 20 годам колонии.
У дома на окраине Красноуфимска, где жила Гайдамачук, еще какое-то время дежурили журналисты: они пытались взять у Юрия Кузнецова интервью. Их дочка Настя во время суда над матерью училась в восьмом классе. Пока шло следствие, она много плакала, а на вопрос «Как дела?», по словам ее учительницы, отвечала: «Моя мама - убийца».